Войти
23:39 18.03
Эрнст Хаппель – сумрачный гений из Вены, без лишних слов покоривший Европу
Рассказываем о карьере одного из отцов "тотального футбола" и самого титулованного тренера из Австрии.
Эрнст Хаппель – сумрачный гений из Вены, без лишних слов покоривший Европу
Фото: 90minuten.at
Эрнст Хаппель – одна из величайших фигур европейского футбола, оставившая огромный след в развитии тактических принципов, до сих пор считающихся важнейшими в современном футболе. И всё же по сравнению со своими современниками, часто заимствовавшими и популяризировавшими его идеи, он нередко оставался и остаётся в тени – нелюдимость, сложные отношения с репортёрами и нелюбовь говорить о футболе, а не доказывать всё делом на поле, всегда были частью его образа, сумрачного и контрастного, как его любимая Вена середины прошлого века. Поэтому мы восстанавливаем справедливость и вспоминаем о тренере, чьё имя гремело по всей Европе во второй половине прошлого века.

Эсхил из Хюттельдорфа: юность в Вене и первые успехи



Он всегда, абсолютно всегда был всем недоволен. С самого детства, проведённого в прокуренном кафе своего отчима в девятом районе Вены Альзергрунде – родного отца Хаппель не знал. О юных годах будущего патриарха австрийского футбола ходит немало легенд, иллюстрирующих его характер ещё с младых лет. К примеру, в 13 лет, в 1938 году, в первый свой сезон в молодёжной системе "Рапида", юного Эрнста выгнали с командного собрания, потому что он отказался петь песни Гитлерюгенда – и был совершенно недоволен установленными порядками. Впрочем, ему повезло, что на дальнейшую карьеру в "Рапиде" – как известно, державшим в те сложные годы нос по ветру – этот инцидент никак не повлиял, и уже в 17 лет юный защитник Хаппель смог дебютировать в основе, поредевшей из-за ушедших на фронт игроков.



С годами это недовольство переросло в смесь перфекционизма, который будет отличать его всю его жизнь, и традиционной венской ворчливости, Wiener Grant, понятия, до сих пор неразрывно связанного с австрийской столицей. Эти черты характера будут видны в каждом его дальнейшем карьерном шаге и в каждом воспоминании сокомандников и позже его подопечных.

После войны Хаппель моментально стал игроком основы "Рапида". Его дуэт в центре защиты с Максом Меркелем, тоже громко отметившимся в истории центральноевропейского футбола в последующие годы, стал одной из ключевых линий игравшего в модной тогда схеме 2-3-5 хюттельдорфского клуба, и под предводительством капитана и главного бомбардира Австрии околовоенных лет Франца "Бимбо" Биндера клуб завоевал в тот период семь титулов на национальном уровне (шесть чемпионств и один кубок) и даже единственный международный трофей австрийской команды в истории – Кубок Митропы 1946 года. Кто забил в финале решающий гол? "Волшебник", как его окрестили фанаты в Хюттельдорфе, или "Эсхил", из-за внешнего сходства с популярным в ту пору турецким киноактёром. Статус любимца публики Хаппель завоевал буквально с первых матчей, причём как за игру, так и за своеобразный нрав.

Занятно, что сохранился очень примечательный снимок: Эрнст Хаппель-школьник берёт у будущего сокомандника Биндера автограф в середине тридцатых годов. В музее "Рапида" эта фотография используется как пример того, как всё в истории клуба всегда было закольцовано.



Статус одной из главных звёзд сильнейшего клуба страны того периода дал Хаппелю путёвку и в сборную. Дебютировал он в 1947 году, и тогдашний тренер Вальтер Науш моментально сделал его игроком основы. В таком же статусе он поехал и на чемпионат мира 1954 года в Швейцарию – где стал одним из главных действующих лиц самого результативного матча в истории чемпионатов мира, "Жаркой битвы в Лозанне" между Австрией и Швейцарией (7:5), в которой Австрии пришлось сражаться фактически без вратаря, так как Курт Шмид ещё на первых минутах получил тепловой удар при +40 градусах, а замены тогда ещё не разрешались.

Но для Хаппеля тот чемпионат мира стал знаменательным не только из-за этого: в полуфинале (1:6 с ФРГ) он и запасной вратарь Вальтер Цеман (его близкий друг, с которым они вечно подшучивали друг над другом, и Хаппель даже порой специально пытался забивать автоголы в его ворота в матчах смеха ради - и нередко в этом даже преуспевал) так и не смогли скоординироваться, чтобы противостоять безупречно заученным стандартам немцев, и счёт достиг подобных масштабов в первую и основную очередь из-за их ошибок. Результат матча был воспринят общественностью слишком болезненно, и в австрийской прессе поднялась волна обвинений в сговоре и сданном Хаппелем и Цеманом матче. Разумеется, Хаппель, с его характером, не смог оставить это просто так. Сразу после чемпионата мира он принял решение покинуть Вену и уехать в Париж, в "Расинг", чтобы отдышаться и прийти в себя. А его отношения с журналистами были испорчены навсегда: за всю карьеру количество длинных интервью, которые он дал, можно пересчитать по пальцам одной руки, и дело не только в его природной немногословности.

Впрочем, находиться долго вдали от любимой Вены у него никогда не получалось: всего через 18 месяцев после отъезда во Францию Хаппеля снова можно было увидеть в венском кафе "Риттер", где он часто проводил вечера с бокалом коньяка и сигаретой, играя в карты и беседуя о футболе. А по выходным он снова выходил на поле в майке "Рапида" – за свой родной клуб он отыграл ещё три полноценных сезона.

Со сборной Хаппель успел съездить и на ещё один чемпионат мира, в Швецию в 1958 году, где Австрия заняла последнее место в группе, и вскоре после этого закончил карьеру как в сборной, так и в клубе.



"Тотальный футбол": Ринус Михельс вдохновился своим соперником?



Весной 1962 года АДО "Ден Хааг" назначил нового тренера – молодого, всего лишь 36-летнего, лишь с парой месяцев опыта в низших лигах за спиной, невысокого, вечно угрюмого, молчаливого. Такой набор редко завоёвывает авторитет в раздевалке с первой же минуты. В один из первых тренировочных дней на улице лило как из ведра, и команда, желая поддеть нового наставника, не явилась на намеченную тренировку. Хаппель всё же собрал их, вытащил на поле и предложил пари: он поставил банку из-под газировки на перекладину, отошёл от ворот на приличное расстояние и, к удивлению игроков, сбил её мячом с первой же попытки, а затем предложил им повторить. У кого получится, тому можно в тепло и под душ. Несложно догадаться, что тренировка продлилась положенное время, и за тем, как его подопечные проваливают попытку за попыткой, Хаппель наблюдал с нескрываемым удовольствием.

Когда Хаппеля в последующие годы спрашивали об этой истории, он пытался отмахиваться, что, мол, всё было совсем не так – но неизменно добавлял, что "часть правды в этой байке всё же есть".



Под его руководством "Ден Хааг" превратился из кандидата на вылет в крепкого претендента на титул. И уже тогда его идеи, которые окажут огромное влияние на развитие мирового футбола, проявлялись на поле: позже принципы, которые начал использовать первым "Ден Хааг", а затем и другие клубы Хаппеля, назовут "прессинг" и "тотальный футбол". Но самому угрюмому молчаливому тренеру было не до выдумывания терминов – пустые, по его мнению, разговоры он обычно оставлял другим.

Часть этих идей уходят корнями к другому визионеру австрийского футбола – Уго Майзлю, тренеру "Вундертим", пожалуй, одной из лучших европейских сборных в истории, опередившей своё время на десятилетия. Хаппель в юности с ума сходил от той команды – а многих игроков знал как постояльцев венского кафе его отчима, и кто знает, какой отпечаток на его философии оставили тогдашние подслушанные разговоры о футболе. А часть, особенно техническая и физическая составляющие, пришла с венских улиц. "Мы, играя в детстве чем ни попадя, вырастали в двуногих футболистов с идеальной техникой", – объяснил он как-то свой нестандартный подход к тренировкам, на которых часто использовались посторонние предметы и замысловатые упражнения, направленные на совершенствование обращения с мячом, а также изнурительные серии физических упражнений, доводивших не всегда привыкших к подобному игроков до полного изнеможения. Но без этого Хаппель не видел возможным ставить команде футбол по своим канонам и принципам: согласно его философии, для хорошей игры нужны лишь 20% теории и все 80% практики, вместе с которой шла и физика, так как играть с мячом без физического преимущества попросту невозможно.

Люди любят смотреть на игроков, у которых есть свои идеи, потому что толпа приходит на матчи за развлечением. Футбол всё же лишь игра – и она должна развлекать.
Эрнст Хаппель

Впрочем, несмотря на прогрессивные идеи, сложный характер Хаппеля часто вставал у него на пути. "Ден Хааг" он покинул из-за конфликта с главой клуба, расторгнув в 1969 году контракт, который должен был длиться ещё два года. Тем не менее, именно эта склока открыла для него двери в Роттердам, где в "Фейеноорде" его стиль футбола был доведён до совершенства.



"Хватит болтать, давайте к футболу!" – так звучала самая часто используемая фраза на базе клуба в те годы. Возможно, именно этот принцип – не разговаривать об игре, а концентрироваться на ней – и стал причиной того, что "тотальный футбол" связывают в первую и главную очередь с Ринусом Михельсом и "Аяксом", а позже и его сборной Нидерландов. Но на самом деле очень любившему общаться с прессой и в подробностях объяснять свои идеи Михельсу было кому сказать спасибо за вдохновение.

Уже в первый свой сезон, 1969/70, "Фейеноорд" Хаппеля отошёл от привычной для голландского футбола того времени схемы 4-2-4 и обратился к 4-3-3 с лишь условно зафиксированными позициями, где каждый подменял каждого как минимум в атаке и центре – этакий "прото-тотальный футбол". В той игре было много и от "Вундертим" Майзля, и от сборной Венгрии 1950-х, встречались эти идеи и в других системах – в том числе и в "Аяксе" Джека Рейнольдса, у которого играл в бытность игроком и Ринус Михельс. "Фейеноорд" крушил всех на своём пути в лиге и в европейских соревнованиях, но по-настоящему поворотный момент случился в апреле 1970 года: "Аякс" Михельса (уже с Йоханом Кройфом в новой незакреплённой роли, но в целом всё ещё в старомодном 4-2-4) сыграл против команды Хаппеля (в 4-3-3) – и еле унёс ноги в тяжелейшем матче, закончившемся со счётом 3:3.

Именно после этой игры Михельс осознал все преимущества системы своего оппонента и за считанные дни перестроил свою команду. Всё, что было дальше, как говорится, уже история.



С "Фейеноордом" Хаппель выиграет Кубок европейских чемпионов в первый же сезон (а ровно через год Михельс с "Аяксом" повторит то же самое достижение во вдохновлённой им новомодной схеме 4-3-3), а затем станет чемпионом Нидерландов, завоюет Интерконтинентальный кубок и уедет из страны спустя всего четыре сезона – хорошего понемногу, как аргументирует он свой отъезд. Так в его стиле.

Мы столько вместе пережили, что я должен положить этому конец. Когда побеждаешь слишком много, дисциплина начинает страдать. Мы становимся слишком близкими друзьями, мы страдаем и плачем вместе, смеёмся и побеждаем. А так продолжаться долго не может.
Эрнст Хаппель
о своём уходе из "Фейеноорда"



"Джентельмены, два очка": лаконичность как залог успеха



После Нидерландов и короткой поездки в "Севилью" во второй испанский дивизион его ждал глоток свежего воздуха в Бельгии: там он снова взялся за всё с нуля и из середняка превратил "Брюгге" в сильнейший клуб страны по отработанной методике буквально за считанные месяцы. Периода успешнее в истории этой бельгийской команды не было и до наших дней.

Мне кажется, я успел немного узнать его как человека за эти годы. Я многому научился от него в футбольном плане – но он был странным человеком, не правда ли?
Биргир Йенсен
вратарь "Брюгге" в 1970-х

Почти все, с кем Хаппель успел пересечься за свою карьеру, характеризовали его примерно так же, как Йенсен. Оно и объяснимо: одиночка, больше наслаждавшийся компанией своих сигарет и коньяка, как никто другой умел вкладывать много смысла в как можно меньше слов. Его партнёр по защите "Рапида" в юности и друг Макс Меркель, известный своим чувством юмора, любил повторять, что Хаппель напоминает ему "Бетховена в финальной фазе", а вратарь "Гамбурга" Ули Штайн говорил, что видеть тренера показывающим хоть какие-то эмоции было "настолько же необычно, как увидеть Папу Римского в плавках". Его пресс-конференции нередко длились буквально секунды, а любые попытки журналистов выйти за рамки футбольной темы пресекались на корню фразой "Это не интересно!".



Однако его немногословность и неэмоциональность не делали его плохим мотиватором и в некоторой степени даже психологом – со своеобразным, конечно, подходом. Когда в 1977 году Хаппеля пригласили возглавить сборную Нидерландов перед ЧМ-1978, он потратил немало времени на то, чтобы уговорить завершившего незадолго до этого международную карьеру Йохана Кройфа вернуться в сборную – и, как рассказывал потом сам Кройф, почти смог это сделать, если бы не произошло попытки похищения, которой он подвергся в Барселоне вместе с семьей, что заставило его переосмыслить ценности и настоять на своём решении. Хаппель же не проронил в прессе о тех переговорах и сопутствующих событиях ни слова и настаивал, что Кройф просто травмирован, только и всего.

Йохан Кройф: человек, который олицетворял последнюю революцию в футболе

Справляться пришлось без главной звезды – но команда, доставшаяся ему от Ринуса Михельса, была настолько идеологически близка Хаппелю, что ему не потребовалось много времени, чтобы перенастроить всё под себя. Поэтому на турнире всё прошло как по маслу, и Нидерланды дошли до финала, где дотянули до дополнительного времени, но всё же уступили Аргентине со счётом 1:3 – лаконичного наставления "Джентльмены, два очка" от тренера в качестве предматчевой речи в раздевалке не хватило для победы. Но кличка Wödmasta, "чемпион мира" на венский манер, всё равно приклеилась к вернувшемуся с серебряной медалью Эрнсту Хаппелю и сопровождала его в австрийской прессе до последних дней: для них он действительно был Wödmasta, так как никто больше, ни до него, ни после, из австрийцев так высоко не забирался.

И даже столь высокие достижения не изменили его нрава. По возвращению с турнира сборную пригласили на приём к королеве Юлиане, и когда появление её Величества чуть-чуть задержалось, Хаппель не выдержал и пробормотал принцу Виллему-Александру: "Да когда уже бабушка придёт? Скажите ей, что я тороплюсь, меня казино в Вельдене заждалось!".

Окольными путями в Гамбург: ещё один международный триумф



Сразу после чемпионата мира "Гамбург" предложил ему контракт – но этому было суждено случиться лишь спустя несколько лет, так как Немецкий футбольный союз, пытаясь защитить своих же тренеров от иностранных конкурентов, настаивал на невозможности работы в Германии специалистов без лицензии именно от DFB. Правило отменили только в 1980 году, когда – кто же это мог быть? – Ринус Михельс пришёл в "Кёльн". Лишь в 1981 году, после продолжительного отпуска, сорванных переговоров с мадридским "Реалом" и краткосрочного заезда обратно в бельгийскую лигу, Хаппель всё же приступил к работе в "Гамбурге", где его предшественника Бранко Зебеца, которого так защищал DFB несколько сезонов назад, успели уволить из-за серьёзных проблем с алкоголем.



На севере Германии он, как и везде, запомнился россыпью титулов и грандиозных побед – два чемпионства Германии, Кубок страны и ещё один Кубок европейских чемпионов (в 1983 году, в финале против "Ювентуса" в Афинах, с голом Феликса Магата, который явно в своей дальнейшей тренерской карьере позаимствовал приём-другой у своего гамбургского наставника, и с удивительным, идущим вразрез со всей своей натурой танцевальным празднованием вечно угрюмого тренера на бровке). Запомнился он и страннейшим говором, который приобрёл к поздним годам после всех своих странствий по Европе: газета Hamburger Abendblatt описывала язык, на котором разговаривал в Гамбурге Хаппель, как "ядрёную смесь венского, голландского и фламандского", а многие журналисты признавались, что понимали не больше половины того, что он говорил на пресс-конференциях, и даже делились между собой собственноручно составленными словариками его лексикона с такими словами, как Prof для профессионального футболиста или Kondizi для физической формы.

Но к концу его периода в Гамбурге здоровье начало подводить Эрнста Хаппеля. В 1986 году, в возрасте 61 года, ему провели операцию на желудке, сильно подорвавшую его физическое состояние, и первые несколько месяцев своего последнего сезона в Бундеслиге он выглядел слишком истощённым и работал, как вспоминают его игроки, через силу, но никогда ни на что не жаловался – в своей привычной манере. Выиграв напоследок Кубок Германии, Хаппель решил, что настало время возвращаться на родину, вдали от которой он провёл слишком много времени. На этот раз насовсем.



Снова дома: закат карьеры и уход в тень



После блеска европейских софитов работа в "Сваровски Тироле" выглядела куда более скромной строчкой в грандиозном резюме. Тем не менее, полка с трофеями одного из самых титулованных клубов Австрии с непростой судьбой пополнилась ещё на домашний дубль и дополнительную чемпионскую "тарелку", а игроки тирольского клуба смогли по полной программе испытать на себе все прелести методик Хаппеля по развитию физических показателей команды – включая знаменитые тренировки на силу и выносливость по три раза на дню.



Последним его местом работы – самым символичным и значимым по статусу, но одним из самых непродолжительных – стала сборная Австрии. Австрийский футбольный союз несколько раз пытался подступаться к Эрнсту Хаппелю в предыдущие годы – впервые это произошло в 1982 году, накануне чемпионата мира в Испании, когда он ещё работал в "Гамбурге", но DFB наложило вето на совмещение, да и сам он не горел желанием покидать после опыта с Нидерландами клубный футбол и на все предложения из сборных ограничивался лишь консультационными должностями на неполную ставку (как было с той же Германией в середине 1980-х, когда его уговорили помогать только заступающему в должность неопытному Францу Беккенбауэру советами и подсказками и последить, чтобы всё заработало так, как должно было). И лишь на излёте карьеры Хаппель решил, что пришёл час принять предложение от своей страны.

Увы, продлилось это недолго. Эрнст Хаппель проработал в сборной Австрии всего 11 месяцев, за которые успели пройти девять матчей. Всё это время он был тяжело болен – рак лёгких, вызванный многолетним курением. Всю жизнь его было невозможно представить без сигареты в зубах, а всё тот же острый вечно на язык Макс Меркель даже окрестил его в одном из интервью из 1980-х как "Королевские лёгкие Бундеслиги". Диагноз свой он воспринимал с извечным фатализмом: "Если у меня рак, то пусть он и будет. Ничего я с этим сделать не могу".

Последнюю игру при нём сборная сыграла буквально за две с небольшим недели до его смерти – это была победа 5:2 над Израилем и всего второй выигранный матч с Хаппелем у руля. 14 ноября 1992 года его не стало. А через четыре дня после его смерти, прямо в день похорон, Австрия сыграла нулевую ничью с Германией в Нюрнберге – и на пустующем тренерском кресле все 90 минут лежала его кепка, без которой он редко появлялся в последние годы. Это был последний не проигранный матч с Германией, извечным принципиальным для австрийцев соперником, на следующие 26 лет.



Имя Эрнста Хаппеля увековечено в его родной и любимой Вене самым символичным образом из возможных: его носит национальный стадион в Пратере. Массивный, серый, бетонный, угрюмый до неуютности, чертовски старомодный – и такой значимый для всей футбольной системы Австрии. Места более подходящего для того, чтобы почтить память мрачного венца, покорившего всю Европу без лишних слов, найти попросту невозможно.
Сначала Написать комментарий
Интересная статья
  +2
аж зачитался....спасибо
  +2
Очень интересно)я таких подробностей о нем и не знал
Спасибо за просвещение)
  +3
Круто! Спасибо, за статью - я много слышал о Хаппеле от своего немецкого коллеги, но никогда не вдавался в подробности. Еще раз-СПАСИБО.
  +2
Так вот кто главный человек в футболе ХХ века! Вена щедра на сумрачных гениев.
  +3
Хорошая статья, спасибо!
  +1
Интересная статья,Спасибо автору.
  0
Отправить
Ближайшие матчи